Лето перемен - Страница 28

Вероника отвернулась, не в силах смотреть на мерзавца и его любовницу. Алый туман застилал ее глаза.

Секунду спустя до нее долетел звук поцелуя, смех и оживленная болтовня.

Гад, гад, ядовитый змей, предатель, обманщик и бабник!

Сейчас она ему все выскажет!

Вероника обернулась. Джон и Кэролайн исчезли.

Отлично! Наверняка они отправились в спальню. Любовницы ведь именно для этого и нужны. А бедная идиотка Вероника Картер даже не может выйти отсюда, не может бежать, куда глаза глядят, потому что купилась на самый старый в мире трюк под названием «Ты нужна нам обоим!».

Бедная Марго! Пусть она была порядочной… назовем вещи своими именами… стервой, но ТАКОГО она не заслужила. Если даже Вероника чувствует себя униженной при виде такого откровенного адюльтера, то что же должна была пережить Марго?

Несколько часов спустя Вероника сидела у кроватки Джеки и лелеяла свою злость. Она уже выяснила, что комната Кэролайн находилась совсем рядом, и теперь изо всех сил — и совершенно безуспешно — пыталась изгнать из головы ужасающе развратные картины совместного времяпровождения Джона Леконсфилда и бесстыжей Кэролайн.

Ужинать она не пойдет, и не просите. Впрочем, никто особенно и не просит. Все о ней забыли. Никому она не нужна. И Джеки тоже.

Дверь приоткрылась, и голос негодяя произнес:

— Вероника, я хочу познакомить тебя с Кэролайн… Кэролайн, это Вероника.

— Привет, душечка Вероника.

Чтоб ты поперхнулась своей душечкой!

Вероника судорожно расправила одеяльце Джеки и строго прошипела:

— Пожалуйста, тише.

Джон осторожно тронул ее за плечо, но она брезгливо отстранилась. Нечего хвататься, у него для этого есть «душечка Кэролайн»!

— Он спит?

— Спит, не видишь?

— Кэролайн, заходи! Взгляни на него. Он такой красавец!

— Ой, прелесть!

— Тихо!!!

— Я думала, он спит…

Вероника одарила красотку взглядом, которого не постыдился бы и легендарный василиск, как известно, обращавший в камень все живое. Кэролайн торопливо прихлопнула рот ладошкой.

Было ей немного за двадцать, а может, косметика была слишком хороша.

— Он долго засыпал, а сейчас спит очень беспокойно. Может проснуться. Если он вас увидит, начнется истерика.

Кэролайн выглядела разочарованной, а развратный лорд тут же подхватил ее под локоток.

— Вероника права, дорогая. Достаточно для первого раза. Тебе лучше уйти…

— Вам ОБОИМ лучше уйти.

— Но я только что смог выкроить время, чтобы побыть с ним…

— О, я понимаю! С утра столько дел, столько дел…

Кэролайн одарила Веронику поистине ангельской улыбкой.

— Это моя вина.

— Я тоже так считаю.

— Видишь ли, душечка…

— Честно говоря, объяснения меня не интересуют…

— Кэролайн, пойдем, я тебя провожу.

Джон увел отвратительную душечку и вернулся в комнату. Вероника демонстративно раскладывала вещи Джеки в идеально ровные стопки, не глядя на растленного феодала.

Она случайно бросила взгляд в зеркало и увидела, что Джон откровенно любуется ею. Странно, видимо, он еще и извращенец. Только маньяк может любоваться нечесаными лохмами, залитой фруктовым соком футболкой и испачканными песком джинсами, а также надутым и перекошенным лицом обиженной шестиклассницы.

— Юпитер, ты сердишься…

— Я? Что вы, ваше лордство. Гувернантки не сердятся на работодателей.

— Это из-за Кэролайн.

— Из-за кого? Ах, из-за этой… да нет, с какой стати.

Он подошел ближе и дотронулся пальцем до пылающей щеки.

— Сердитая и красивая.

В следующий миг он ее уже обнимал, а она таяла, таяла, таяла, проклятая гусыня, и не находила сил, чтобы дать ему по башке хоть какой-нибудь из игрушек. Потверже.

— Послушай меня, синеглазая…

— Не буду слушать!

— Выслушаешь.

— Еще одну ложь? Зачем!

— Я хочу, чтобы ты мне доверяла, а ты сопротивляешься, и я не знаю, что делать. Поэтому скажу просто. Кэролайн никогда не была моей любовницей. И не является ею сейчас.

Серые глаза не хуже лазера плавили ее тело, ее душу, ее разум, и Вероника с ужасом и восторгом прислушивалась к тому, как откликается на прикосновения Джона ее плоть. Она могла говорить, что угодно, сопротивляться, ругаться, плеваться и кусаться, но на самом деле она его обожала. Она перетекала в него, словно маленький ручеек — в быструю реку, становилась его частью, умирала в его руках и мечтала о большем.

— А какое мне дело, кто для тебя твоя Кэролайн?

— Не знаю. Расскажи?

— О, ничего личного. Эта… особа разрушила твой брак, и мне не по душе мысль, что Джеки попадет под ее присмотр. Если попадет.

— Она не разрушала мой брак. И я не хочу это обсуждать. Я хочу, чтобы вы стали друзьями.

— А я сама решаю, с кем становиться друзьями, а от кого бежать, словно от чумы. И нечего таскать к Джеки кого ни попадя!

— Но он спал!

— А если бы проснулся?!

— Вот поэтому я увел ее днем. Она болтушка и хохотушка… Рассказал ей о Джеки и тебе, а потом обсудил дела. Ты же знаешь, я собираюсь многое изменить в своей жизни.

Она вырвалась и отошла подальше, судорожно тиская в руках носочки Джеки.

— А о нашем соглашении ты ей тоже рассказал?

— О шести месяцах? Мне казалось, это должно остаться между нами… особенно вторая часть.

Вероника вряд ли смогла бы продержаться еще один раунд, но в этот момент невозможный лорд стал холоден и вежлив, как… английский лорд.

— Твоя комната следующая. Вот двери, сможешь видеть Джеки. Переодевайся к ужину и приходи знакомиться. По коридору направо и вниз по лестнице. Жду тебя.