Лето перемен - Страница 10

— Мы уже говорили об этом. И закончили с этим вопросом.

Да, говорили, и он не собирался к этому возвращаться. Лорд откинулся на спинку дивана, по его лицу блуждала мягкая, немного рассеянная улыбка. Несомненно, мыслями он был уже в своем доме вместе с Джеки. В своем родном доме. В сером, угрюмом, холодном замке.

Дался ей этот замок!

— Мистер Леконсфилд!

— Я вас внимательно…

— Вы не должны забирать Джеки!

Серый взгляд скрестился с синим. Клинок врезался в бушующее море.

— Что же такого наговорила вам Марго?

— Все. Вы были жестоки. Вы унижали ее. Вы изменяли ей с другой женщиной, с Кэролайн. Забыли о своей семье. Вы были плохим мужем и плохим отцом!

Его голос был тих и задумчив.

— Понятно.

Он не спорил, не оправдывался, это было неожиданно. Вероника настроилась на яростный отпор, а вместо этого…

— И поэтому вы думаете, что я не смогу позаботиться о нем?

— Да! Но не только.

— Стоп! Обвинения довольно серьезны, и нам стоит разобраться во всем этом. Для начала расскажите мне кое-что. Что случилось с Марго? Почему она умерла?

Глядя в холодные стальные глаза, Вероника с горечью подумала, что ему, наверное, наплевать на Марго, а спрашивает он только для того, чтобы иметь всю информацию.

— Она умерла страшно.

— Вот я и хочу знать — как именно!

— Что ж… Я была дома, когда мне позвонили из полиции. Мой телефон нашли в записной книжке, кроме того, она оставила записку. Мне сказали, что она… У нее была передозировка. Но дело не в этом. Марго… у нее был рак. Скоротечный. Она за месяц до смерти сказала мне, что умирает. Велела позаботиться о Джеки. Это же было написано в записке.

Он удивил ее, гордый и надменный лорд Февершем. Красивое лицо залила бледность, он глухо простонал «Маргарет!».

Вероника в смятении смотрела на Джона. Он казался искренне потрясенным, но все равно, все равно, она скажет ему все в лицо. Скажет, что нельзя играть чувствами других людей… Что нельзя подавлять их своей волей и надменностью. Что болезнь Марго была следствием сильнейшего стресса, причиной которого был он, Джон Леконсфилд, лорд Февершем!

— Как она могла оставить сына!

— У нее не было больше сил. Во-первых, ваше поведение…

— Да при чем здесь мое поведение! Она сбежала год назад, мы не виделись и не общались… Что-то еще с ней случилось, что-то плохое, с чем она не смогла справиться!

— Разумеется. Еще деньги. Она приехала в этот дом без денег, по крайней мере без больших денег. Счета за квартиру, траты, короче, она здорово увязла в долгах.

— Она могла обратиться ко мне. Неужели вы думаете, что я оставил бы без поддержки собственного сына и его мать? Мы могли бы договориться… Я бы назначил ей содержание в обмен на возможность видеться с Джеки.

Невозможный человек! Сам довел жену до отчаяния, а теперь перекладывает всю вину на нее!

— Я вам не верю! Знаете, кто вы?! Крыса, мерзкая крыса, без совести, без жалости!

— Нет!

— Да!!! Теперь мне все ясно. Вы твердо стоите на ногах, лорд Февершем! Вы не собираетесь уступать ни на дюйм!

— Я и не обязан это делать!

— Конечно! Так же вы поступите и в отношении мальчика!

— А что было с ним, когда она покончила с собой? Он что, остался один? Он был совсем один, голодный, испуганный…

— Нет. Он был дома, с няней, а Марго нашли в туалете ночного клуба. Она не сделала бы этого дома. И не оставила бы малыша одного!

— Но она же делала это раньше! Меня бы ЭТО не удивило.

— Хотите представить ее безжалостной ведьмой?

— Рассказывайте дальше.

— Я сразу приехала сюда. Джеки плакал несколько часов подряд. Я еле смогла его успокоить. С тех пор мы не расставались ни на минуту.

Джон нахмурился.

— Он уедет со мной немедленно. Я ни на миг не оставлю его в этом доме. Джеки начнет новую жизнь со мной… у себя дома!

— Не-е-ет! Вы этого не сделаете! Я вам не позволю!

Шесть с лишним футов холодной ярости поднялись на ноги и нависли над ней. Она физически ощущала его ненависть.

— Ах, не позволите?

В следующий момент он уже шел к лестнице. На секунду Вероника окаменела, но уже через мгновение обрела неведомые ранее силы и метнулась ему наперерез. Выставила вперед руки и уперлась в стальную грудь врага.

— Вы меня выслушаете. Выслушаете до конца; И поймете, почему Джеки должен остаться со мной.

— Не заставляйте меня применять силу, Вероника. С дороги, иначе я за себя не ручаюсь! Я слишком долго и страшно шел к этому моменту, и теперь могу забыть, что девочек бить нельзя. Вы просто не представляете, ЧТО я пережил, КАК я страдал! Если бы не родные, не друзья, я бы просто не выжил! Вероника, вы не можете в это поверить, но отцы могут любить своих детей так же неистово, как и матери. А то и сильнее. Я отдал этому ребенку свое сердце с первого мига его жизни — и навсегда. Теперь ничто не остановит меня!

Могучие руки впились в хрупкие плечи девушки, но Веронике было уже все равно.

— Остановитесь! Если вы действительно любите этого ребенка, то выслушаете меня! Он… Джеки… Он нездоров!

— Интересно! Несколько минут назад вы утверждали, что он абсолютно здоров.

— Физически — да. Но не психически. Он получил слишком страшную травму. Теперь он не может находиться один… не просто не может… это серьезно.

Хватка ослабла. Теперь в темно-серых глазах плескалась тревога. Джон Леконсфилд недоверчиво смотрел ей в глаза.

— Объясните!

Слава тебе, Господи! Это уже кое-что.

— Мы можем сесть? Я еле стою на ногах. Вы все поймете, когда я объясню.